Все плохие дети будут наказаны
Нечестная игра!
Глава первая, в которой Дгаш теряет время.
Глава первая, в которой Дгаш теряет время.
Дгашпрамштриханц приходит в себя на каком-то берегу, узкой полоске пляжа. Поза самая дурацкая - лицом в песок. Море, бросающее на пляж волны слева от Дгаша, кажется бесконечным и теплым, справа возвышаются тропические заросли. Нет ни следа студента-воришки или обещанного невидимки.
Одет Дгаш странно - теплый свитер с горлом и широкие штаны. Цепи, оплетающие грудь, почему-то сместились на предплечья. Все это очень необычно, но вместо бури чувств в груди мальчика-эльфа только спокойное удивление
Цепи выглядят по прежнему: мощные стальные звенья, обвившие руки, впиваются в кожу. Нигде не видно замка и ты с удивелинем находишь его подмышкой - сильно уменьшившийся и изменивший форму замочной скважины.
Закончив возиться с замком (успешно или безуспешно), я вспоминаю о своих спутниках. На первый взгляд их нигде нет. Меня здорово смешит, что они могли приземлиться чуть в стороне и угодить в море, на дне которого теперь и покоятся их нелепые трупы.
Я ныряю в недалекое прошлое, чтобы посмотреть, как мы разлетелись и где искать остальных. Параллельно, просто чтобы опробовать голос, я ору что есть силы:
- Эй, зануда! Э-ге-гей! - и прислушиваюсь к эху и своему голосу.
Прыжок в прошлое удается, но как-то смутно: Штерн летит куда-то на восток, Левитт - на запад. И в первый раз погружение в прошлое кажется тебе чем-то страшным - такое ощущение, что еще чуть-чуть и отпрыгнуть в сейчас было бы уже нельзя.
Побережье не отражает эхо, но в джунглях в ответ на твой крик слышен какой-то шум.
Больше всего мне хочется смыть гнетущее ощущение после броска в прошлое. Следить за Штерном или Левиттом во времени у меня больше нет никакого желания. Вода делает свое дело, я бросаюсь с волны на волну и снова чувствую, что мне принадлежит весь мир. Пару раз ныряю- вдруг эти двое и правда обнаружатся на дне.
В конце концов я ложусь на воду и пытаюсь прислушаться к пространству: не слышно ли где-то вдали истеричного хохота Буги или шепота его теней.
Бугимен не смеется, зато отлично слышно, как кто-то пытается тихо прокрасться в джунглях.
Потом выбираюсь на берег, одеваюсь - одежда на мне намокает и липнет к телу, но мне все равно, и крадусь на шорох в сторону джунглей.
Свитер под горло так и остается лежать на песке (если в нем, как во всех свитерах, нет карманов).
Как только ты двигаешься к джунглям, там шорох замирает.
- Стой, где стоишь! - говорит неуверенный голос, - Я целюсь в тебя из лука!
- Отлично! - кричу я в ответ. - Я тоже!
Сообразив, что целюсь на голос, я прислушиваюсь и присматриваюсь, чтобы почувствовать, где затаился незнакомец. По коже, сохнущей на ветру, бегут мурашки.
- Я тебя лучше вижу, ты бы не выпендривался, - наконец, кричит он.
Арбалет в твоих руках начинает дрожать как под потоком теплого воздуха.
Я прилагаю все усилия, чтобы рассмотреть, как выглядит собеседник. Я как будто раздваиваюсь: первый-я стою на пляже с арбалетом в руках, второй-я двигаюсь к зарослям джунглей, набирая высоту, чтобы взглянуть на собеседника, который смеет сомневаться в моем прекрасном зрении.
- Ха! - торжествует человек из джунглей, - Сдавайся, бледнолицый!
Я не слишком сосредоточен на том, что я говорю. Я удивлен - а я давно не был удивлен. Настолько давно, что совсем недавно я верил, что никогда не удивлялся. Смотрю на свои руки, поворачивая их и шевеля пальцами. Что-то идет не так, неправильно. Я сжимаю кулак, а когда разжимаю - из него должна вылететь разноцветная птичка, прекрасный маленький попугайчик.
- Классный фокус, - говорит голос из джунглей, - Но вообще это я держу тебя на мушке. Ты фокусник? К нам недавно приходил один.
Прежде чем цыпленок исчезает - я замечаю это по его задрожавшему тельцу - я хватаю его, одним движением сворачиваю ему тонкую шею и вышвыриваю тельце подальше. Какая мерзость, что это со мной? Присев, я набираю горсти песка и слежу, как он просыпается между пальцев, прислушиваясь к себе. Невозможно, чтобы так же ускользнула от меня моя особенная сила!
- Мне нужно зеркало, - говорю я равнодушно. Надеюсь, голос не настолько туп, чтобы не понять, что я обращаюсь к нему.
- Подожди.
Говорящий начинает выходит из леса, довольно шумно ломая ветки. Это - настоящий индеец, хоть и весьма упитанный, краснокожий, в обязательной одежде и с боевой раскраской. Он держит наизготовке лук.
- Пойдем в нашу деревню. Нам не помешает какое-нибудь развлечение.
Мне все равно, что он там болтает, я этого не слышу - все еще пытаюсь разобраться в своих ощущениях. Сначала этот пугающий прыжок в прошлое, потом лук, потом чахлая птичка. Все это не к добру. Неужели Улыбка из-за чего-то зол? Даже если зол, кто дал ему право? Да кто он вообще такой, пусть сам разбирается со своими циркачами! Не было такого уговора!
Мне все еще непонятно, что со мной, но теперь я пытаюсь найти в себе следы вмешательства директора цирка - остатки зелья, его чар, проклятья или что-то вроде того. Разве я мог не заметить, что кто-то вмешивается... "в меня"?
- Да найдем мы тебе зеркало! - наконец доносится до тебя раздраженный голос индейца.
Голос надоедливого аборигена лезет в голову, и я бросаю на него озлобленный взгляд.
- Что это за место? Не видал тут такого... занудного парня в сером костюме? Он похож на учителя арифметики.
Я роюсь в карманах - проверить, не пропало ли еще что-то, кроме моей уникальности, и поискать карманное зеркальце Улыбки.
Если в кармане не окажется зелья для Левитта - то все прояснится, это точно он обобрал меня, пока я валялся в отключке. Но как он смог так на меня повлиять?
- Это - Остров потерянных игрушек, - агрессия индейца, похоже, совсем прошла. Он опирается на свой лук и с любопытством тебя рассматривает, - Неа. Тут был такой мелкий паренек в черном со своими ребятами, но они уплыли несколько дней назад. А ты откуда, фокусник?
- Хорошо стреляешь? - спрашиваю я.
- Превосходно. Меня зовут Оперенная Стрела, думаешь, просто так?
Попугаи мельтешат, их зеленые тушки часто прячутся в листве, уследить очень сложно.
- Легко!
Он натягивает тетиву и ловким выстрелом сбивает птицу с ветки. Попугай падает на землю и разбивается, разбросав вокруг шестеренки и пружины.
- Подумаешь! - ворчу я и целюсь в попугаев.
Птицы не похожи на механизмы, щебечут и перебраниваются. Я присматриваю несколько птичек, сидящих в ряд, и выпускаю стрелу - в моих планах нанизать на стрелу сразу несколько тушек.