Анна, пролог

[Хозяин торжества]

Описание персонажа

Описание персонажа
Имя: Анна.
Возраст: 14 лет.
Характер: Анна создает впечатление ребенка, который играет во взрослого. Она очень хочет поскорее вырасти и уехать из дома путешествовать. Поездки по дальним странам видятся ей исключительно в радужных красках, и она сетует, что пока еще недостаточно большая для путешествий. Сама она считает себя взрослой и пытается соответственно вести себя, что со стороны бывает весьма комично, поскольку и внешне и внутри она еще сущий ребенок.
В то же время Анна не по-детски задумчива. После развода родителей, случившегося, когда ей было десять, она замкнулась в себе и подолгу размышляла о том, как изменилась ее жизнь. До того как семья распалась, Анна была невольным свидетелем родительских ссор.
Анна добрая и отзывчивая девочка. Любит животных и природу. Не переносит, когда кто-то издевается над слабыми и сразу же встает на защиту, даже если обидчик сильнее ее или обладает более высоким статусом. Из-за этого у нее регулярно бывают проблемы со школьными учителями.
Увлечения: Анне нравится наблюдать за людьми и другими живыми существами. Также она пишет стихи и придумывает рассказы о девочках, которые раскрывают преступления, ездят по миру и сражаются со злом. Все ее героини похожи на нее.
Семья: родители в разводе. Анна живет с отцом. Ее мать заново вышла замуж и переехала к новому супругу в большой город, где у нее два года назад родился сын.
С отцом у Анны отношения прохладные. Он пытается ее жестко контролировать, что Анна воспринимает как давление и навязывание ей чужой воли. Все их споры кончаются тем, что девочку отсылают в комнату подумать о своем поведении, однако она не чувствует себя виноватой в данной ситуации и ощущает бесконечно виновной в целом.
Мать иногда звонит и спрашивает, как у нее дела. Анна отвечает неохотно, так как считает, что попытки матери выйти на связь – дань вежливости, а не признак того, что та скучает по ней. При каждом телефонном разговоре мать обещает приехать, но они не виделись уже два с половиной года, потому что матери было бы трудно ехать через полстраны с маленьким ребенком, а одну Анну, конечно, никто не отпустит. Да и она бы не поехала.
Взаимоотношения со сверстниками: у Анны нет близких друзей, зато она не испытывает недостатка в знакомых и приятелях. Детям нравится, что она не обидчива и спокойна, поэтому поначалу они тянутся к ней. Но начинающаяся дружба не переходит в близкую, так как Анна отталкивает ровесников своим псевдо-взрослым поведением и некоторой холодностью.
Недостаток: Анна тепличный ребенок, которому ни разу не приходилось самому выбираться из неприятностей. Все конфликты с учителями в итоге решал ее отец. С детьми она предпочитает не спорить, и в том числе поэтому у нее никогда не возникало ни с кем тесной дружбы.
Другим она помогает больше, чем себе, и стоит за них куда как увереннее, чем за себя.
Она отчаянно хочет повзрослеть и при этом боится оказаться лицом к лицу с большим миром.

Пролог,
в котором Анна оказывается в самой гуще событий, вокруг случаются удивительные вещи, а улыбки сияют на каждом углу.

Взрыв хлопушки!
Конфетти осыпают тебя с ног до головы. От громкого хлопка закладывает уши и он долго гудит внутри, будто перекатываясь от уха до уха. Голова кружится, в глазах темнеет, но ты будто приходишь в себя от долго сна. Сначала ты паникуешь, но люди вокруг успокаивают тебя, пока ты не понимаешь, что они всего лишь переминаются с ноги на ногу, уставившись в никуда пустым взглядом. Не слышно ни разговоров, ни смеха, только тихая карнавальная музыка звучит отовсюду. Тянет сладким запахом горячей кукурузы.
Как это все произошло? Ведь только что было так весело и интересно и вдруг все вокруг стало пугающим. Ты вертишь головой, высматривая в толпе отца и припоминая все, что произошло сегодня.

Конечно, о приезде цирка в город ты узнала еще в среду, как и все остальные. Но не то, чтобы тебя особенно интересовали такие глупости тем более, что по слухам, цирк должен был открыться только сегодня, в субботу.
Но и сегодня ты бы не пошла сюда. Все эти яркие краски, музыка, аттракционы и размалеванные артисты казались тебе немного детским развлечением. Но отец, возбужденный, радостный, несколько непохожий на себя, буквально за руку потащил тебя на карнавал.
Но твои мрачные ожидания не оправдались - в цирке оказалось интересно и весело! Ты с удовольствием каталась на карусели, ела сахарную вату, смеялась над выходками клоунов и восхищалась гибкостью и грацией миниатюрных танцовщиц.
Пока рядом не хлопнула эта дурацкая китайская хлопушка. Будто какой-то хулиган специально выждал момент, чтобы дернуть ее прямо над твоим ухом и, под шумок, смеясь, убежал незамеченным.
Теперь все кажется... страшным, а не веселым. Пугающим. мрачным и каким-то грязным.

@темы: Анна

Comments

[Анна Босворт]

Гадкая, гадкая хлопушка! Мне кажется, что я никогда ни на что или ни на кого не злилась сильнее, чем на нее, хотя, по здравом размышлении, это, конечно, неправда. Оглушительный звук мгновенно развеял все очарование дня. Если последние два часа я, казалось, растворилась в веселой кутерьме, то сейчас я вернулась на землю и ощутила, что мне жарко, во рту пересохло, а волосы сбились в липкие кудри.
Я рассеянно оглядываю себя. Платье осыпано конфетти. Наверняка эта пакость застряла в волосах. Ну и дурацкий у меня вид! Я принимаюсь отряхиваться, посматривая по сторонам в поисках отца. Вот же я была недавно глупой, когда испугалась, потеряв его из вида. Подумаешь, пропал. Найдется. Если посмотреть на это с моей точки зрения, это не я потерялась, а он.
Вынырнув из своих мыслей, я вновь обращаю внимание, что люди вокруг стоят молча. Взрослые, дети, все как будто ждут - чего-то? Кого-то? Я вглядываюсь в лица тех, кого могу видеть с места, где стою. Я ожидаю увидеть сведенные в напряжении брови, но нет, лица расслаблены, взгляды пусты. Мне становится жутко.
Я быстро верчу головой по сторонам, замечаю пожилую семейную пару, живущую по соседству. Шагаю было к ним, но тут понимаю, что я в первом ряду огромного круга, и, чтобы добраться до соседей, мне придется пересечь пустое пространство. Я чувствую себя странно, так как никто, кроме меня, никуда не движется. Мне вдруг начинает мерещиться, что я притягиваю к себе все взгляды, поэтому я отступаю назад, делаю шаг, другой, натыкаюсь на людей, но продолжаю ступать затылком вперед. Я понимаю, почему: я не хочу поворачиваться спиной к середине цирка.

[Хозяин торжества]

[Хозяин торжества]

Никто не мешает тебе пятиться назад. Где-то неподалеку с тихой музыкой крутится карусель, унося по кругу животных. Ты натыкаешься спиной на кого-то, тихонько ойкаешь.
Обернувшись, ты видишь, что это один из клоунов, почти одного с тобой роста. Он отворачивает свое фарфорово-белое лицо и бормочет что-то глухо, будто через маску - наверное извинение. Шаркнув ножкой, клоун уходит от тебя подальше.
- Простите моего подчиненного, - слышишь ты мальчишечий голос. Другой артист, в гриме печально-злого клоуна и в широкой белой одежде, подходит к тебе, - Эти ребята такие бестолочи, к тому же неуклюжие. С кем только приходится работать, - притворно вздыхает он и ты понимаешь, что парню вряд ли больше семнадцати, - Я Обербубен, главный клоун и весельчак Осеннего цирка. Вы выглядите потерянной! Может быть, вам как-нибудь помочь?

[Анна Босворт]

Обрадовавшись, что нашла в ком-то участие, я выпаливаю:
- Мне нужно найти отца, он потерялся где-то здесь!
Тут же меня охватывает неловкость: я ведь даже не поздоровалась с этим... Обербубном, а уже навязываю ему просьбу о помощи. Отец непременно высказал бы мне за манеры, а дома устроил бы получасовую воспитательную беседу в столовой, одну из тех, где я должна сидеть с прямой-прямой спиной, держать в правой руке нож, в левой - вилку, располагая пальцы настолько правильно, что спустя несколько минут они начинают нещадно болеть, и отвечать на каверзные вопросы о том, как пристало вести себя юным леди. Ха, как будто я считаю себя леди.
Как бы то ни было, я благопристойно здороваюсь и повторяю свой вопрос. Больше всего мне хочется спросить Обербубна, как клоун может быть главным и почему, если и может, главный клоун немногим старше меня. Мне снова становится больше интересно, чем страшно, и почему-то весело.

[Хозяин торжества]

- Здесь нетрудно потеряться, это же карнавал, праздник! - Обербубен оглядывается по сторонам, - Как выглядит твой папа?

[Анна Босворт]

Я теряюсь от вопроса клоуна. В самом деле, что примечательного в моем отце? Совершенно обычный, каких сотни, да что сотни, миллионы или даже больше...
- Эм.. - тяну я от растерянности.
- Он примерно такого роста, - я вытягиваю руку, отмеряя высоту на две головы выше себя. - Темные волосы. Одет в серый костюм.
Слыша свои слова, я думаю, что они звучат как ориентировка на человека, которого героине необходимо разыскать. Так могло бы начинаться приключение, вот только в жизни ничего подобного, конечно, не случится. По крайней мере, не в нашем городе.
- Вы мне поможете? - в моем голосе звенит надежда.

[Хозяин торжества]

- Конечно! - Обербубен протягивает тебе руку, - Пойдем, поищем его! Или, еще лучше, давай спросим у хозяина карнавала, господина Улыбки, чтобы он объявил о тебе! Господин Улыбка будет рад помочь, он замечательный человек, ты увидишь!

[Анна Босворт]

- Спасибо, - бормочу я и беру Обербубна за руку.
Я следую за клоуном и раздумываю о том, как любезно с его стороны помогать мне, в то время как у него, конечно, есть и свои дела. Я ощущаю благодарность и в то же время неловкость, что придется побеспокоить самого хозяина карнавала. Интересно, какой он из себя. Наверняка низенький, пузатый и с пышными усами. Если же говорить об имени - то оно ему, без сомнения, подходит. Собственно говоря, это самое подходящее имя для владельца цирка, обители смеха и развлечений. Этот Улыбка, должно быть, добряк и весельчак.

[Хозяин торжества]

Вы идете через толпу, пробираясь до самого нарядного и богатого украшенного вагончика. Обербубен немного мнется, стеснительно и осторожно стучит в дверь, отходит... и дверь распахивается, оттуда вылетают конфетти и голуби! Отмахиваясь от воздушных шариков из вагончика выходит очень высокий, красивый человек лет пятидесяти. На нем - отлично сидящий темно-фиолетовый костюм, цилиндр и галстук-боло с зажимом в виде маски. На плече сидит премиленькая пушистая обезьянка.
От неожиданного появления захватывает дух и даже окружающее будто начинает ярче играть красками.
- Что такое, Обербубен? Я немного занят, - циркач замечает тебя, - О, прошу прощения, юная госпожа! Я директор Осеннего цирка, господин Улыбка. Могу быть чем-то полезен?
Рукой в белой перчатке директор аккуратно снимает цилиндр, делает короткий поклон и ловким движением достает из рукава розу, которую протягивает тебе. Его сочные губы под тонкими пижонскими усиками расплываются в обаятельнейшей улыбке.
- Девочка потеряла отца, - тараторит Обербубен. Видно, что он робеет перед своим начальством, - Просила вашей помощи!
- О, в такой толпе, - Улыбка обводит рукой территорию цирка, - Нетрудно потеряться, безусловно. Как вас зовут?
Ты расслабляешься и снова слышишь музыку карнавала и смех людей.

[Анна Босворт]

Я в восторге. В совершеннейшем, переполняющем меня восторге. Что за эффектное появление, какие у этого Улыбки манеры, а его обезьянка! Что там потерявшийся отец, когда я вижусь и пусть самую малость, но общаюсь с самим хозяином карнавала! Единственное, что немного омрачает мое приподнятое душевное состояние - это то, что Обербубен назвал меня девочкой. Меня раздражает и огорчает, когда ко мне относятся, как к ребенку. С другой стороны, он обозначил ситуацию так, как я ее представила. Хоть Обербубен и мог сказать Улыбке, что потерялась я, не отец, но он этого не сделал, и я была ему благодарна.
Улыбка обращается ко мне, и я, сжимая обеими руками самую настоящую розу, появившуюся из его рукава, как можно более вежливо и разборчиво говорю:
- Господин Улыбка, мое - имя Анна Босворт. Рада познакомиться с вами.

[Хозяин торжества]

- А я не могу описать свое удовольствие от встречи с вами, госпожа Босворт, - еще один изящный поклон и господин Улыбка легко целует тебе руку - как взрослой! - Фамилия вашего отца - Босворт, если я правильно понимаю? А как его зовут? Вот что он был одет?

[Анна Босворт]

Мои пальцы выскальзывают из ладони хозяина карнавала, и я прижимаю их к груди, чувствуя, как щеки становятся пунцовыми. Без сомнения, Улыбка - самый учтивый и воспитанный джентельмен из всех, что я встречала. Слыша свой голос будто издалека, я произношу:
- Генри. Генри Босворт. На нем серый выходной костюм. Шляпу он оставил дома.

[Хозяин торжества]

- Этого достаточно, я благодарю вас! Обербубен, отведи нашу гостью ко входу в шапито.
Господин Улыбка жестом фокусник достает из-за спины рупор и говорит в него, обращаясь к толпе
- Господин Босворт, господин Генри Босворт! Администрация просит вас подойти к шапито!
Обербубен протягивает тебе руку, чтобы провести через шумную, смеющуюся, поедающую сахарную вату толпу к большому шатру. Красно-белое шапито видно из всех уголков цирка, но чтобы пробиться через праздично веселящий народ, тебе явно понадобится помощь.

[Анна Босворт]

Рука об руку с Улыбкой я иду к шапито. У меня не такие длинные ноги, как у него, и пробираться сквозь толпу мне тяжелее, поэтому приходится прикладывать все усилия, чтобы не отставать. Я думаю о цирке, клоунах и переездах. В порыве любопытства я говорю громким голосом, чтобы меня не заглушил раздающийся со всех сторон гомон:
- Господин Улыбка! Вы повидали много стран?

[Хозяин торжества]

- Огромное количество! Я побывал везде! Вы хотите послушать про мои путешествия, госпожа Босворт?

[Анна Босворт]

Предвкушение удивительной истории наполняет меня.
- Я была бы благодарна за рассказ. Как, наверное, чудесно, вот так колесить по миру с цирком в этих забавных раскрашенных фургонах!

[Хозяин торжества]

- Это лучшая жизнь из тех, что можно представить! - господин Улыбка свистит какому-то замешкавшемуся клоуну в толпе, подгоняя его развлекать своих посетителей, - Я бывал здесь, там и тут, сверху и снизу, слева и справа, в общем-то, повсюду - от жарких пустынь Черного континента до заснеженных вершил затерянных и таинственных стран, везде развлекая благодарную аудиторию! Видите этого силача? - длинный палец господина Улыбки указывает на могучего человека в полосатом трико, занимающего публику перекидыванием здоровенных гирь, - Это чешский богатырь по имени Башевис! Я спас его из горящего дома, когда он был еще юнцом. Бедняга полез спасать свою семью, раскидывая огромные бревна как палки! Но он не преуспел и сам попал под завал! С тех пор бедный сирота путешествует вместе со мной, - директор ведет тебя дальше, указывая на девушку в длинном экзотическом платье и с высокой прической, бесшумно идущую сквозь толпу и прикрывающую свое лицо веером с цаплями, - Это Рейко, прекрасная и таинственная! Она присоединилась ко мне в далекой загадочной Японии... О, что это за страна, госпожа Босворт, просто чудо. Закаты - будто нарисованные на тонкой ткани акварели, древние храмы, чудесные традиции и, конечно, прекрасная гора Фудзияма. Я немного скучаю по тому году, что мы давали выступления в Стране Восходящего Солнца, так называют Японию. Поэтичный народ! - директор указывает тебе дальше, на маленького лысого человека в черном, - Влад, изгнанный из деревни в Восточной Европе за страшные, страшные преступления! - Улыбка делает большие глаза, - Но теперь он исправился и работает метателем ножей, никому и никогда не вредя. Истовый христианин, между нами говоря!
Вы уже у шапито, а белая перчатка все указывает на циркачей:
- Фрэнки, американский гость, ты бы видела сколько он может съесть! Уна, наша гордость, показывает чудеса в большом стеклянном кубе с водой - она может находиться там сколько угодно! Магия! Серебряный Ветерок, красавица-танцовщица из Китая. Лих и Шило, фокусники, клоуны и акробаты из холодной России... не смотри, сейчас они будут колотить друг друга дубинкой, это, правда, не всерьез и развлекает людей, хоть я и считаю, что подобные приемы варварство... Но я же не какой-нибудь диктатор, пытающийся всех держать под контролем! В моем Осеннем цирке каждый артист может самовыражаться! Каждый свободен владеть любимым искусством так, как ему нравится!
Здесь много разных чудес и множество людей. Их мастерство, их фокусы и трюки чудесные, яркие и захватывающие! Даже трудно заметить, как от рассказа о странствиях господин Улыбка перешел к восхвалению своих сотрудников. Его глаза блестят и он говорит об артистах с гордостью и энтузиазмом. Конечно, было бы интересно послушать и о странах побольше и вряд ли он станет возражать просьбе.

[Анна Босворт]

Я иду и не вижу ничего, кроме людей, на которых мне указывает Улыбка. Прочие циркачи и посетители будто бы размываются вместе с шатрами и каруселями, единственно яркими пятнами остаются Башевис, Рейко, Влад, Фрэнки и другие талантливые и мистические личности. Перед моими глазами расстилаются пески Сахары, курятся вершины японских гор, ласкают взгляд пронзительной зеленью холмы Китая... И, как в волшебном фонаре, на фоне этих прекрасных картин появляются изображения циркачей, родом из столь далеких стран.
Увлеченность Улыбки заражает меня, но дело не только в этом. Он рассказывает о путешествиях по тем местам, где я мечтаю побывать, мечтаю больше, чем о любом другом на свете. О тех людях, с которыми я хотела бы знаться. О их невероятных способностях, о цирке и магии - творящейся на публику или настоящей, кто знает.
Какая удивительная жизнь! Как бы я хотела... тоже...
Возле самого входа в шапито я приостанавливаюсь и непроизвольно сжимаю ладонь Улыбки.
- Прошу вас, расскажите больше!

[Хозяин торжества]

- Спрашивай и услышишь! - в руке господина директора появляется колода карт и вскинув ее веером в воздух, он достает и показывает тебе восьмерку бубей Однажды, когда мой цирк переходил через Гималайи... сложный был путь и нам пришлось пересесть на яков, а волов оставить в местной деревне... мы попали в снежный буран! Два дня наши фургоны заносило снегом, а ветер выл, как злой разбойник и мы согревались, только набившись в один вагончик все вместе. Но когда на третий день буря улеглась, оказалось, что выбраться из-под завалов недостаточно... голодные белые волки кружили вокруг нашего каравана! Огромные хищные звери, прекрасные и пугающие, с зубами, острыми как ножи и горящими в ночи глазами. Мы уже начали молиться всем богам на свете за собственные грешные души, когда Башевис отважно прыгнул прямо к ним! Он схватился с вожаком, наш силач, один на один, непоколебимая сила против животной ярости. Ооо и что это был за волк - древний дух охоты в белой шкуре, а не земное существо! Но Башевис не сдавался. Он обхватил его горло могучими руками и вены вздувались на них, пока вожак бессильно щелкал челюстями. Короткая, яростная схватка двух могучих существ... и волк обмяк под захватом силача-еврея. Его собратья тихо ушли в горы, опустив головы и поджав хвосты. Мы праздновали победу! Но Башевис был мрачен. "Такое чудесное создание", говорил он, "Еще одна жертва человеческих страстей". Мы похоронили вожака с почестями, не сняв с него шкуры. Славное и страшное приключение.

[Анна Босворт]

- Как захватывающе! - я вне себя от восторга. - Должно быть, это восхитительная жизнь, странствовать по миру, давать представления, рисковать собой и преодолевать препятствия!
Я думаю о Башевисе с еще большим уважением. Меня поразила не его невероятная физическая сила, а тот факт, что он отнесся к животному, как к сопернику, побежденному, но достойному почтения. Подумать только, он не гордился своей победой, а сожалел о гибели волка, несмотря на то, что сам мог пасть в этой схватке.
Наконец спустившись в своих мыслях с Гималаев на земную твердь, я сознаю, что мы с Улыбкой так и стоим у самого входа в шапито, и те, кто желает войти или выйти, вынуждены прижиматься к самому краю прохода, чтобы обойти нас. Я делаю шаг и оказываюсь внутри.

[Хозяин торжества]

Внутри тоже множество людей, все они идут дальше, к арене и зрительным местам.
- Скоро начнется представление, - говорит Улыбка, который поднимает полог и заходит внутрь, - Вы можете бесплатно посмотреть его, пока ваш папа не найдется.

[Анна Босворт]

Я благодарно улыбаюсь ему.
- Спасибо! Это так любезно с вашей стороны!
Высматривая свободное место, я подхожу все ближе к арене. Люди сидят вплотную, и я не замечаю пустых пространств. Это не особо расстраивает меня, я готова и постоять, только бы увидеть, как будут проделывать свои трюки все те талантливые люди, о которых рассказывал Улыбка.
Я уже у самого бортика, когда на моих глазах женщина, сидящая в первом ряду, снимает с колен капризничающего ребенка и ведет его к выходу из шатра. Я протискиваюсь между людьми, извиняясь, когда задеваю чьи-либо ноги, и занимаю ее место. Какое везение! Теперь я смогу видеть все так близко, рукой подать!

[Хозяин торжества]

Тебе не приходится долго ждать - представление вскоре начинается. На сцену выходят лошади. Они гордо вышагивают, высоко поднимая передние ноги, их попоны и уздья украшены кисточками и золотой вышивкой. Ты нигде не видишь дрессировщика, но умные животные сами начинают бег вдоль бортов арены, постепенно ускоряя свой бег под грохот барабанов невидимого в темноте над выходом на арену оркестра.
Улыбаясь стеснительно и нежно, в центр арены выбегает светловолосая девушка в сверкающем платье, будто бы неловко, но удачно проскользнув между гарцующими лошадьми. Пронзительно свистнув, она подзывает к себе красивого коня (черный в белых яблоках), который по-ученому кланяется ей и зрителям. Артистка, не снимая с лица скромной улыбки, подлезает под него... напрягает плечи... и легким движением, одной рукой поднимает животное в воздух! Лошади продолжают свой бег по кругу
Когда смолкает гром аплодисментов прожектор высвечивает невысокого человека в черном, спокойно стоящего на бортике арены рядом с выходом. Он лыс, руки его заложены за спину, на лице - сосредоточенное выражение, а пояс и грудь схватывают ремни со сверкающими ножами. Одним прыжком человек в черном оказывается на спине одной из бегущих лошадей. Натренированным движением он достает с пояса нож, прицеливается, прищурив глаз... Клинок мелькает в воздухе и дрожит в песке арены прямо у ног держащей коня девушки. Еще одно движение и снова метатель ножей прищуривается и на этот раз клинок втыкается в землю за ее спиной.
Девушка не дрожит, все так же одаривая зрителей своей улыбкой и держа смирное животное над головой, пока человек в черном, стоя на спине бегущей лошади, аккуратно укладывает вокруг нее с десяток смертоносных клинков.
Это зрелище завораживает. Бегущие по кругу лошади, неподвижная девушка-силач, таинственный черный ловкач (наверное, это Влад, о котором говорил господин Улыбка). Наблюдая за этим размеренным, сложным механизмом, нетрудно забыть даже об оглушающих тебя аплодисментах.

[Анна Босворт]

Я восторженно слежу за представлением. Окликни меня сейчас кто - не замечу. Объявись отец - не увижу. Предчувствие чего-то необыкновенного охватывает меня, и я ощущаю в себе решимость делать все, что потребует от меня этот удивительный день.

[Хозяин торжества]

Влад и его милая помощница раскланиваются и вместе с гарцующими лошадьми уходят с арены. Им на замену вываливается целая толпа клоунов, которые смешно бегут к зрителям, цепляясь друг за друга, наступая друг другу на ноги и уморительно падая. Кое-как выстроившись в шеренгу, она начинают изображать армейский быт: строевая подготовка, стрельба из невидимых ружей, офицеры и марш-броски, сопровождая все это нелепыми и забавными выходками, невероятными ужимками и огромным количеством разбитых о лица тортов.
Ты слышишь твой смех, будто все остальные зрители вокруг пропали. Твои ноги будто онемели от долгого напряженного сиденья на краешке стула.
- А для следующего номера нам понадобится доброволец! Или, точнее, прекрасная доброволка! - говорит один из клоунов. У него другой грим, грустный и сердитый одновременно - ты узнаешь Обербубена.
С гулким хлопком включается еще один прожектор и его луч указывает прямо на тебя!
- И кажется, я вижу здесь подходящую персону! Вы, госпожа, прошу вас, идите к нам! - мальчик-клоун призывно протягивает тебе руку.

[Анна Босворт]

- Я? - беззвучно произносят мои губы.
Я часто моргаю, резко выдернутая из волшебной атмосферы представления. От волнения мне не хватает дыхания, как будто невидимая подушка, прижатая к лицу, не дает воздуху поступать в легкие. Я понимаю, что все смотрят на меня и наверняка думают, что я дурочка, которая никак не может сообразить, что от нее требуется, но мешкаю еще с пару мучительных секунд, прежде чем подчиняю себе свое тело.
Как во сне, я медленно отрываюсь от сидения. Меня пронзает мысль, что если Обербубен не заметит, что я встаю, он может вызвать кого-нибудь другого, и только это заставляет меня двигаться. Переступив плохо слушающимися ногами через бортик, я оказываюсь на арене. Прожектор ослепляет меня, публика тонет во мраке. Кажется, что от всего мира остался только этот освещенный круг.

[Хозяин торжества]

- Прекрасно! Замечательно! - кричит Обербубен. Он берет тебя за руку и аккуратно, но настойчиво тащит к остальным клоунам, - Сейчас будет шутка! Очень весело! Не бойся! Останешься здесь с нами? Соглашайся, будет здорово!

[Анна Босворт]

Я удивлена вопросом, но не показываю вида. Так странно - спрашивать, останусь ли я поучаствовать в «шутке», когда я уже вышла на арену. Неужели я выгляжу так жалко, что Обербубен решил, будто я готова вот-вот позорно убежать из шапито? Ну уж нет, этого он может от меня не ждать. Если причина в моем замешательстве, то оно вызвано исключельно неожиданностью. Я ведь смелая.
Расправив плечи и вздернув подбородок, я говорю, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно увереннее:
- Да! Я останусь здесь!

[Хозяин торжества]

- Ура! Ура! Она останется здесь!, - кричит Обербубен, хватая за руки соседних клоунов. Радуясь и крича, они начинают скакать вокруг тебя хороводом, поднимая и опуская руки и корча рожи. От мелькания разноцветного грима и костюмов, которые скоро сливаются в одном пятно, у тебя начинает кружиться голова, ноги будто снова отнимаются. Опустив глаза, ты видишь, как чьи-то руки, просунувшиеся внутрь хоровода, начинают мерить твою правую ногу портняжным метром, а другая пара рук ловко обхватывает левую ногу серой тканью, тут же сшивая ее. Лодыжки уже обшиты и новый кусок ткани примеряется к коленям.

[Анна Босворт]

Неизвестный циркач орудует иглой с удивительной быстротой. Я едва успеваю заметить, как колени скрываются под возникающей прямо на мне одежде, и стыдливо прихватываю подол платья. Все вокруг вертится, кружится, я как будто в дурмане. Если это шутка, которую обещал Обербубен, то она совсем не смешная. Я пытаюсь найти взглядом Обербубна, но все клоуны кажутся мне одинаковыми, как на костюмы, так и на лица. Я хочу попросить остановиться, но вспоминаю, что сама же дала слово остаться, и замолкаю, хотя происходящее со мной все больше напоминает кошмарный сон.