Библиотекарь и студент

[Хозяин торжества]

Городская площадь - условленное место встречи в половину десятого в пятницу.
Площадь небольшая и трехэтажная часовая башня, пожалуй, самое интересное, что есть на городской площади. Небольшой фонтанчик, не приносящий особо прохлады, двухэтажные здания с обязательной кондитерской и почтой, каменный особняк городской администрации с несколькими машинами перед ним.
Госпожа Кейн уже на месте, ждет возле фонтана, оперевшись на свою трость и периодически здороваясь с немногочисленными прохожими.

@темы: Левитт, Джордж Кейн

Comments

[Хозяин торжества]

- Те же, кто пытался запереть и тебя, дочка, - говорит голос, - Я тебе не враг.

[Хозяин торжества]

Одна из петель выглядит не слишком надежной. Если поковыряться чем-то подходящим, то ее можно снять и открыть достаточный зазор, чтобы внутрь шкафа можно было просунуть руку и плечо.

[George Cane]

Я не собираюсь пролазить в шкаф, поэтому снимать петлю пока не спешу. Судя по бодрому голосу запертого внутри человека, воздуха ему пока хватает. Наверняка шеф полиции не обрадуется, если я испорчу его шкаф, но в данном случае его мнение ему придется засунуть куда подальше.
Я спускаюсь в подвал, чтобы найти бензин, керосин или скипидар, припасенный для полицейского авто, и стереть краску со шкафа в области замка (если только чего-то подобного нет прямо в помещении или на лестнице). Беру канистру, тряпку и возвращаюсь к сейфу.

[Хозяин торжества]

В подвале стрекочет старенький проектор, высвечивая на голубой стене образовательный фильм про правила поведения на дороге. Скипидара и керосина в подсобках полно, канистра и тряпка тоже найдется.
Человек в сейфе по прежнему развлекается песней. На этот раз мелодия другая и смутно напоминает считалочки из твоего детства или колыбельную.

[George Cane]

- Вы не падаете духом, как я посмотрю. Достойно уважения в вашем положении.
Вернувшись к сейфу, я стираю толстые слой краски с его дверцы в районе замка. Это требует усилий, но после должного прилежания обнажаются болты-крепления замка. Я откручиваю их: по моим расчетам, после этого замок должен провалиться внутрь, и открыть сейф не составит труда.

[Хозяин торжества]

- Не самое худшее положение, в котором мне доводилось оказаться.
Замок ведет себя как предсказано. За дверью полицейского сейфа стандартные вещи для такого места и картонная коробка с высохшей до размера луковицы головой, похожей на диковину, привезенную из Африки удачливым охотником.

[George Cane]

Я видела на черных рынках засушенные человеческие головы, в основном детские. Я снова ощутила терпкий землистый запах пачули, и я снова поблагодарила богов, что африканские колдуны так его любят - с ним можно отворачиваься от разбросанных по нелепому, непрочному тропическому жилищу ног, руки, пальцев, и словно их не замечать. Я вспомнила человеческий обрубок в клетке, бормотание бокора, доносящееся в спину, а потом - быстрый калледоскоп разбросанных по черному континенту лагерей с белой "выбраковкой", которую удавалось вырвать из рук соплеменников. Воспоминания отпустили так же внезапно, как нахлынули, и я поняла, что все еще смотрю на ссохшуюся голову. И у нее - несомненно живой, подвижный взгляд. И она - если только это не блестящий розыгрыш - только что со мной разговаривала. Она смотрит на меня, не мигая, как будто и я для нее - вещь столь же удивительная.
Ход мыслей не то что замедлился - остановился. Бегущие до этого в разных направлениях обрывки зависли в безвоздушном пространстве и начали истончатся. И только когда в голове вообще не осталось никаких отзвуков сознания, я смогла снова начать дышать и поняла, как нелепо я выгляжу со своей старческой палкой наперевес против это луковицы. Я опустила трость и автоматически пробормотала:
- Джорджина Кейн. Военный пилот в отставке.

[Хозяин торжества]

Голова прикрывает глаза - будто кланяясь.
- Голова. Спасибо, что освободила меня. Напои меня водой, дочка, Джорджина Кейн, военный пилот в отставке, библиотекарь.

[George Cane]

Я не спешу бежать за водой. Совершать какие-либо действия с совершенно новыми объектами вообще стоит, лишь хорошо поразмыслив.
- Откуда... вы? - я осматриваю кабинет, всем своим видом показывая, что стараюсь найти воду. - Какую воду предпочитаете?

[Хозяин торжества]

- Из начала времен, из колыбели человека, с Черного континента, с азиатских просторов, с морских глубин, из твоей памяти, из цирка. Мест много, откуда ты хочешь начать, дочка? Воды пойдет любая.

[George Cane]

Похоже, прямых ответов мне не дождаться.
- Я спрошу напрямик: что вам нужно и какое отношение вы имеете к цирку?
Я держу в руках чайник, с которым недавно тут крутилась суетливая уборщица. Вполне может оказаться, что эта вертихвостка что-то подсыпала в воду, но мне кажется, что эти двое - из одного мешка. Так что если ей не стоит доверять, пусть сушеная голова сама беспокоится.

[Хозяин торжества]

- Ничего, кроме воды и новых впечатлений, дочка. К цирку... обманывать зачем тебя, военный летчик в отставке? Ты и так знаешь ответ, - голова тихо кашляет, похоже, что это смех, - Сушеная говорящая голова в полицейском участке. Кто же, по твоему, меня принес и откуда? У твоего белого друга бы, наверное, руки не дошли.
Она как-то жутко сморщивается на одну сторону, всем видом показывая, что подмигивает тебе.

[George Cane]

- Я не спрашиваю, имеете ли вы отношение к цирку. Это очевидно, после всего, что здесь произошло, - будь я моложе, я бы, наверное, устало закатила в этом месте глаза и вздохнула. Но возраст и опыт не позволяли мне чувствовать превосходство над собеседником, никаких оснований тому не было. - Мне хотелось бы знать, как именно вы связаны? Циркачи нечасто покидают цирк. И уж тем более нечасто вступают в подобные беседы. А в этом городе вы как будто взяли экскурсию с нерадивым гидом и растерялись по закоулкам. То и дело мне попадаетесь.
Я тростью вытаскиваю коробку с головой из сейфа на пол и захлопываю дверцу. Если шеф и явится, не придется объяснять, почему в его вскрытом несгораемом шкафу такие странные вещи.

[Хозяин торжества]

- Я - талисман, игрушка, местная энциклопедия, - отвечает голова, - Собеседник для уважаемого господина директора, хотя что-то говорит мне, что ты, дочка, Джорджина Кейн, не слишком его уважаешь. О, они нечасто выбираются, но меня тут забыли, забыли старую Голову. Специально, я так полагаю. Впрочем, будь у Головы ноги, она бы и сама ушла. Контракт ей впарить не удалось, нет, дочка.

[George Cane]

Я поливаю голову - сначала немного, посмотрим, что получится.
- Вы можете доказать, что не связаны контрактом с господином Улыбкой?
Это может быть удачей, а может быть ловушкой. Природное любопытство подталкивает меня забрать голову с собой, и я бы так и сделала, если бы не незваные гости у русла реки накануне... Приобретенная с опытом осторожность подсказывает мне, что нести находку в библиотеку может быт опасно.

[Хозяин торжества]

Голова на глазах разбухает и становится больше, превращаясь из сушеной луковицы в некое подобие части человеческого тела.
- Ахххх, - она закарывает глаза от удовольствия, - Ну, конечно же, я не могу, девочка. У Головы нет заверенной бумаги, что господин директор не имеет к Голове претензий. Я даже не могу доказать тебе, что Арчи на самом деле задавила лошадь.
Имя твоего первого пса, убежавшего из дома в возрасте пяти лет, серьезно напрягает. Покажешь ли ты это неожиданному собеседнику?

[George Cane]

Я не обращаю никакого внимания на всплывшую деталь. Наша встреча здесь явно не была неожиданностью для этой сушеной луковицы, так что она вполне могла подготовиться заранее.
- Как прикажете мне вам доверять?
Я беру коробку в руки, закрываю ее сверху и, держа подмышкой, собираюсь выйти из участка. Кое-что вспомнив, я возвращаюсь и тщательно вытираю все свои отпечатки пальцев, оставшиеся после работы с сейфом. На столе оставляю записку для шефа полиции: "Происходило странное. В участке орудовали посторонние. Информация лично. Дж.К., библиотекарь".
Забираю коробку и выхожу. После приятного полумрака участка яркое летнее солнце неожиданно резко раздражает глаза, и они начинают слезиться.
- Что же вы молчите, эээ... сэр? мисс? Продолжайте ваш рассказ. Я уже в том возрасте, когда вполне могу беседовать сама с собой на прогулке, никто ничего не заподозрит.
И я вежливо киваю приближающемуся к нам прохожему.
Я неспешно направляюсь к городской гостинице.

[Хозяин торжества]

- Как можно мне доверять? Какие же доказательства ты хочешь, дочка? - бубнит Голова из коробки, - Миссис, если можно. Впрочем, сэр Голове тоже нравится.
Она снова кряхтит.
Прохожий, с которым ты поздоровалась, неожиданно отвешивает тебе глубокий поклон.
- Прекрасное время суток, госпожа! - говорит он со счастливой улыбкой идиота, - Просто чудесное, вы не находите?

[George Cane]

Я киваю прохожему со слабой улыбкой, чтобы он ни в коем разе не мог расценить ее как приглашение продолжить разговор. Пусть идет дальше по своим делам в своем прекрасно-идиотском настроении. Похоже, цирк уже начал оказывать глубокое влияние на горожан, но я и без того знаю, что времени у меня все меньше.
- Не вижу, чем могу быть вам полезна. Полагаю, я могу передать вашу коробку следующему идиоту, который нам встретится, и он обеспечит вам полную гамму новых впечатлений. Или, может быть, вы предпочли бы другую компанию?

[Хозяин торжества]

- Мне интересно все новое и необычное. Я люблю, - Голова причмокивает. Она уже начала усыхать, - Информацию. Истории. И могу дать сведения и взамен. А куда меня девать - это уже твое дело.

[George Cane]

- Истории. Как много любителей историй вокруг меня собралось.
Возможно, это существо почувствует усталость в моем голосе, но меня это не тревожит. Вряд ли мне стоит бояться сушеной головы так сильно.
Я подхожу к городской гостинице - той самой, где, по моим сведениям, остановился господин Голдсмит, - и вхожу в фойе, мельком глянув, чтобы коробка была плотно закрыта.

[Хозяин торжества]

В фойе консьерж, его жена и парикмахер из соседней цирюльне шумно режутся в дурака на перевернутой тумбе. Носы у всех троих распухли, а в веселых глазах стоят слезы - видимо, играют на оттяжку.

[George Cane]

- Добрый день, - здороваюсь я со всей компанией, - я хотела бы снять номер. Есть ли у вас свободные?

[Хозяин торжества]

- Добрый, госпожа Кейн, - хихикая, отвечает тебе консьерж, - Конечно, конечно, для вас - хоть номер люкс!

[George Cane]

- Мне подойдет эконом, - я протягиваю консьержу задаток. Небольшой, но достаточный, чтобы он не усомнился в перспективе щедрых чаевых.
- Не подскажете, в каком номере остановился господин Голдсмит? У меня для него книги, - я с улыбкой стучу по коробке.

[Хозяин торжества]

Консьерж со вздохом покидает игровой стол и идет к конторке. Скинув на пол кучу пустых фантиков, он выдает тебе ключи и листает книгу посетителей.
- Номер 17. Второй этаж. А господин Смит остановился в 31. На третьем.

[George Cane]

Пока консьерж возится, я одобрительно улыбаюсь игрокам, незаметно для них подмечая все детали и странности:
- Отличное занятие для столь жаркого дня, - и снова возвращаюсь к консьержу с вопросом. - Не подскажете, он сейчас в номере?
Я не могу не заметить, что он назвал студента другим именем, но никак не выдаю себя. Похоже, город стал совершенно ненадежен.

[Хозяин торжества]

- Желаете присоединиться? - спрашивает тебя парикмахер, - Людям с большими носами предпочтение!
- Я не видел, чтобы он входил, - качает головой консьерж и внезапно восклицает, - Надоело за всеми следить! Такая скука!

[George Cane]

- Понимаю, - сочувственно киваю, - но что может случиться в таком порядочном городке, как наш? Вы вполне могли бы прогуляться. Один прохожий недавно нахваливал прекрасную погоду, стоящую нынче на улице. И он был асболютно прав. Я слышала, в пабе нынче скидки на выпивку.
Я оставляю несколько монет помельче на конторке - как раз на пиво.
- Не хотелось бы ждать мистера Голдсмита слишком долго. Нет ли у вас запасного ключа, чтобы я оставила ему книги? - я снова хлопаю по коробке.
Самонадеянно, но моя репутация в городе может сделать свое дело.

[Хозяин торжества]

Консьерж шумно сглатывает.
- Ох, от проигрыша как раз пересохло горло.
Монеты исчезают и вместо них появляется ключ.
- Пожалуй, вы правы. Прогуляться - стоит того. Если что, мои друзья меня подменят. Пожалуйста, оставьте ключ под стойкой.
Последнюю фразу он уже кричит у дверей.