Больше не одна

[Хозяин торжества]

Анна обнаруживает себя в маленькой комнате, уставленной шкафами и зеркалами. Она сидит перед трюмо, полки которого завалены флаконами с духами, тюбиками губной помады, коробочками присыпки, пудры, туши и тому подобными вещами. В зеркале Анна видит свое лицо. Оно взрослее, красивее, черты кажутся строже и правильнее. Что это? Возраст? Удачный макияж?
 

@темы: Анна, Скаут, Йозеф Штерн

Comments

[Анна Босворт]

- Что? - бормочу я, холодея от ужаса. - Я... я не понимаю.
Я начинаю вспоминать. Господин Улыбка... да это же владелец цирка, приехавшего в наш городок. Мой наниматель. Тот, кто отправил меня в библиотеку, где со мной приключились удивительные и пугающие события. Тот, кто поручил мне привести к нему детей.

[Anno Memorium Josef]

- Я умер, - мне жаль сообщать это. Жаль себя. Грустно почему-то за новую знакомую.
- Я был на Той Стороне. Попал в странное место, там был железный паук и кто-то странный. Видимо, бывший хозяин цирка. Тот, кто был до Улыбки. Со мной был Бугимен, - я пытаюсь вспомнить детали, - Всё как в тумане. Как-то там я погиб.

[Анна Босворт]

- Но вы ведь здесь, - я протягиваю руку, чтобы дотронуться до Йозефа и тем самым удостовериться в его материальности, но в последний момент пугаюсь, и мои пальцы скользят по рукаву его пальто.
Как глупо, ведь совсем недавно он сжимал мою ладонь и поддерживал за плечо, отчего же я теперь боюсь? Или мой собеседник пытается сказать, что он - живой мертвец, навроде монстра, созданного Виктором Франкенштейном?
Помню, как пряталась с романом Мэри Шелли подальше от глаз отца, он навряд ли одобрил бы такое чтение.
Нужно ли мне одобрение отца, чтобы делать, что я хочу, как любой взрослый человек? Я пытаюсь задуматься об этом, но мои мысли перескакивают вновь на Йозефа.
Кто же он?

[Anno Memorium Josef]

- Это лишь иллюзия, - я бы и сам хотел поверить в то, что я снова живу, - Наверное, я отголосок или тень. Или призрак. Или иллюзия - всё вокруг... такой странный спектакль. Как будто этот парень мне знаком. Но зачем мы здесь? Почему встретились? Кто вы?

[Анна Босворт]

- Вы не знаете меня? - я совершенно теряюсь. - Я Анна, Анна Босворт...
Что я еще могу сказать о себе, кроме имени? Я зажмуриваюсь. Мысли вновь ускользают от меня, но я усилием воли заставляю себя сосредоточиться. Это ощущается, как если бы я пробиралась сквозь мощный поток навстречу течению.
Я сжимаю прядь волос и тяну за нее, не давая рассеянности завладеть собой. И вспоминаю. И все становится ясным.
- Я сплю, - говорю я, смотря Йозефу в лицо. Я больше не боюсь его. - Это просто сон.

[Хозяин торжества]

Как только Анна произносит эти слова, всё вокруг начинает дрожать и расплываться. Стены театрального коридора растворяются, как сахар в воде. Анна и Йозеф оказываются в просторной пещере, возле трещащего костра.
На стенах углём и грубыми мазками нарисованы пляшущий человек. Широкие буквы гласят - "Здесь всё начиналось".
Анна чувствует, что и это иллюзия и она может разрушить её движением руки. Йозеф мерцает, как порок. Его кожа становится прозрачной.

[Anno Memorium Josef]

- Я - сон, - говорю это с горечью, глядя на вновь исчезающие руки, - Приятно познакомиться, Анна. Меня зовут Йозеф Штерн. Не помню, представлялся?
Оглядываю пещеру.
- До меня доходили слухи. Говорят, Цирк существует с незапамятных времён. Принимает разные формы, меняет артистов и владельцев. Но всегда на охоте, рядом с людьми и их детьми. Так говорила одна моя... коллегка. Я - жертва научного опыта. Стал невидимкой, так и заинтересовал господина Улыбку. Он любит кунсткамерных уродцев.
Подхожу к стене и трогаю её.
- Спасибо, что я снова почувствовал себя существующим. Я бы хотел вернуть долг тому, что увидел меня во сне. Спроси, Анна, что-нибудь.

[Анна Босворт]

Так много я хочу узнать у Йозефа: про странный сон, который видим мы вдвоем, про научный опыт, оставивший его невидимкой, услышать больше о цирке и его артистах, но у меня нет уверенности, что сон в следующее мгновение не развеется, поэтому я задаю лишь один вопрос:
- Какую охоту ведет цирк?

[Anno Memorium Josef]

Я охватываю себя за плечи и слегка улыбаюсь:
- Господин директор одержим. Одержим идеей. Он считает себя спасителем человечества, тем, кто избавит людей от угрозы потустороннего, страшного, опасного. Когда Улыбка был молодым и его звали по другому, он был охотником на нечисть, но потом встал во главе цирка... при странных и малопонятных мне обстоятельствах, но я точно скажу, что он почти убил предыдущего владельца. Впрочем, я раз столкнулся с прежним директором и никакого сочувствия к этому существу не испытал.
Я поёжился, вспоминая жуткие обстоятельства этой встречи.
- Там я умер... Прости, Анна, отвлекся. Господин Улыбка считает, что может собрать под своим контролем всех магических и странных существ и избавить людей от них таким образом. Цирк дает ему власть и возможности для этого. Он уже захватил многих, а в ваш город пришел за Старым Ником, как я понимаю, это жуткий и огромный старик, ваша местная легенда. Видимо, его существование и не такие уж и выдумки.

[Хозяин торжества]

Старый Ник знаком Анне - детская страшилка, сказка, которой пугают непослушного ребёнка. Грозный длиннобородый старик, спящий в самых тёмных и заваленных кустарником участках леса, который раз в год приходит за вредными детьми, ведущими себя плохо. Он выше деревьев, он ходит, скрючившись, ловит своих жертв длинными узловатыми пальцами и сует в бездонный мешок, где они пропадают навсегда.
Такая легенда ходит в городе издавна.

[Анна Босворт]

- Старого Ника не существует, - говорю я без особой уверенности. - Это просто сказка, придуманная, чтобы дети не шалили. В нее верят только самые маленькие.

[Anno Memorium Josef]

- В таком случае наш директор, боюсь, впал в детство, - я пожимаю плечами и с грустью осматриваюсь, - Время моё скоро истекает, увы.

[Анна Босворт]

- Все так странно, - поддавшись порыву, я беру Йозефа за руку.
Пальцы Йозефа стали совсем бесплотными, но я пытаюсь их удержать. Мне кажется, будто мы с ним знакомы уже целую вечность. То ли за это стоит благодарить сон, то ли нас сплотили переживания.
- Если вы умерли... - я с трудом продолжаю, - если вы умерли, значит, когда исчезнете сейчас, вас совсем не станет?
Мне так грустно, что я едва удерживаюсь от слез.

[Anno Memorium Josef]

- Да, я умер, - киваю ей с грустью. Мне хочется плакать и не хочется уходить, - Погиб в разломе, который служит тюрьмой для прошлого директора, господина Осени. Но законы цирка и связанного с ним волшебного мира странны и непредсказуемы. Я появился сейчас... в каком-то смысле, конечно. Быть может, смогу появиться и потом!
Я чувствую, как растворяюсь в воздухе. Говорю быстро:
- В цирке можно доверять Башевису и Рейко, но не слушай маленького вампира. Возможность договориться с остальными тоже есть, если знать правильно подход, найти ключ.

[Хозяин торжества]

Йозеф почти растаял в воздухе. Осталось время для пары прощальных слов и, кажется, ткань сонной реальности настолько истончилась, что её можно порвать лёгким движением. Нужно быть очень осторожным, если не хочется разбудить себя и сделать что-то ещё в этой странной дрёме

[Анна Босворт]

Мне хочется сказать что-то важное, утешить Йозефа, но я ощущаю себя просто девочкой, неумной, неловкой на слова.
- Я буду помнить тебя! - выкрикиваю я, сквозь слезы наблюдая, как исчезает на моих глазах человек, которого я, пусть и благодаря наваждению, считала своим другом.
Столько всего нужно обдумать: прежний директор цирка, томящийся в тюрьме, двое, кому можно доверять, и один, кого не стоит слушать... и, конечно, Старый Ник, однако когда рука Йозефа, став бесплотной, перестает осязаться моей, я могу только наблюдать и плакать.

[Хозяин торжества]

Сон для Анны тает вокруг и странное место растворяется, как капля чернил в проточной воде. Она чувствует, как возвращается к действительности и пробуждение похоже на попытку разорвать прочную паутину.